Аз Бога ведаю! - Страница 60

– Куда же ты взор свой устремил? – спросил он, наезжая на воеводу. – Или ослеп на старости? Не видишь, где супостат?

– Вижу, князь, – мрачно сказал старый наемник. – Но древлянам помогает солнце. Невозможно идти супротив него, дружинники мои поклоняются солнцу. Обожду, когда померкнет, и выступлю.

Святослав же громко рассмеялся и выхватил копье у отрока.

– Тебя слушать – битвы никогда не начнешь! В ратных делах теперь моя воля. И любо мне в сей же миг ударить супостата!

Поднял он копье и поскакал вперед, борясь со множеством преломленных лучей. Древляне же. только ждали, чтобы пустить стрелу в безумца. Но Святослав скакал с такой яростью и отвагой, что они вдруг устрашились этому вихрю! Ломая копьем лучи, он был одержим, и черный плащ за его спиной вздымал над землей черный ветер.

Древлянские полки блеск всех щитов свели на одиноком всаднике, не ведая, кто это, лучи скрестились, и тогда князь Мал позрел богатыря, признал его, поверил молве!

– Но отчего же говорили, будто тресветлый князь? – воскликнул он. – Отчего он бьется с солнцем?

– Ура! Ура! Ура! – блажили между тем древляне, меча лучи в безумца. – Да падет тьма! Увы тебе, русь! Увы! Увы! Увы! Ура древлянам!

Но заклинаний воинских не услышало небо, и солнце не внимало гласу древлян, ибо богатырь скакал целым и невредимым, а должен был вмиг испепелиться. Вскинул он десницу и метнул копье! Однако древко переломилось солнцем, истлело вмиг булатное навершение, словно лист в огне. Ослепленный конь вскинулся на дыбы и копытами бил по сверкающим лучам. Сам же Святослав, видя, что не достало копье супостата, выхватил меч – дар Валдая – и одним ударом рассек сверкающую лучистую стену! И погасли щиты древлян, хотя солнце по-прежнему, пылало в чистом небе…

Князь Мал узрел в этом дурной знак для себя и отчаялся.

– Все нипочем! Солнце ему не преграда! Ра – не божество! Горе мне и позор…

Оставив дружину свою, он сел на коня и поехал прочь с поля брани.

В тот час тяжелый топот конницы Святослава сотряс пространство – дружина устремилась в брешь, пробитую князем. А Свенальд со своими витязями все еще стоял и медлил, ошеломленный дерзостью детины, и дружина его присмирела.

– Князь начал – пойдем И мы, – наконец решился старый наемник. – Древлян уже не спасти от лиходея…

И ударили лошади копытами в лесную землю, и понеслись вверх по склонам холмов. Вся русь теперь катилась неотвратимой лавиной, вздымаясь над лесами, и сила ее, сосредоточенная в навершениях копий, готова был разить молнией.

Древляне же, обескураженные вдруг потерявшими блеск щитами, безнадежно старались поймать солнце и навести лучи на противника. Да тщетно. Мгновение назад им чудилось, что они – боги и могут управлять светом, разить им неприятеля и побеждать с помощью солнца. И когда, оставив забаву, похватались за мечи, было поздно. Древлянские полки на холмах под натиском руси опрокинулись и, бросая бесполезные щиты, бежали с поля брани вслед за своим князем. Святослав же и Свенальд, настигая смятого супостата, обмолачивали мечами головы, и мало бы кто из простодушных древлян остался в живых, если бы не густая дубрава и частокол деревьев. Лесная сень впустила пеших древлян и остановила конные русские дружины. Через некоторое время улеглась пыль и унялась боевая ярость. А брошенные на холмах щиты снова заблистали, испуская лучи света.

Русь ликовала! Святослав летал по ратищу, отыскивая Свенальда. Старый наемник, бивший древлян вопреки желанию своему, был в гневе и неудовольствии. Застынув каменным изваянием на холме, он взирал на свою дружину, которая взимала дань с мертвых – мечи, кольчуги, латы. Витязей тешила скорая победа, добыча веселила. А мертвая кровь под ногами щекотала до смеха.

На всем скаку детина-князь осадил коня и, обняв, облобызал Свенальда.

– Ура руси! За нами победа! Воевода лишь чуть приподнял брови, оставаясь безучастным.

– Что затужил, витязь? – смеялся Святослав. – Не рад, что одолели супостата?

– Я рад и весел, – пробурчал мрачно Свенальд. – Побил тех, от кого кормился…

– Коль весел, так скликай дружину! Довольно брать с мертвых, – князь указал рукой. – Пойдем к Искоростеню! Возьмем с живых. Вся дань тебе пойдет, как и было всегда. А питаясь с поля брани – не прокормишься.

И поскакал далее, томимый ратной бурей.

Княгиня ехала в древлянские земли без дружины своей, а лишь со свитой, и потому не поспела к битве, позрела уже бранное поле, усеянное побитыми дрейлянами. И позревши, она возгордилась сыном: добр воевода, отважный князь! Почудилось, что среди мертвых лежит на холме князь Мал – знать, одержал Святослав полную победу! Спешилась она и, оставив свиту, медленно взошла на холм, чтобы позреть на мертвого убийцу мужа. Склонившись над павшим, она заглянула в лицо и отпрянула! Перед нею был мертвый сын Святослав! Охваченная горем и болью, княгиня опустилась на колени, готовая рвать волосы, и тут исчезло наваждение: распластавшись, лежал перед нею простой древлянский ратник, даже не князь Мал…

Она перевела дух и огляделась: незнаемое поле открылось перед очами, и куда бы ни пал взор – повсюду мертвые. Тот, кто овдовил ее, лежал на соседнем холме, и ветер вздымал над ним его синий плащ. Княгиня побежала к нему, однако путь заслонил волк, оберегающий свою добычу.

– Эй, тиуны! – крикнула она. – Прогоните волка!

Однако никто не отозвался, и тогда княгиня вынула меч. Завидев булат, зверь зарычал, приник к земле, но не прыгнул, а медленно отполз назад, давая дорогу. Она отвернула плащ с лица убитого и обнаружила, что это совсем еще юный витязь – древлянин, павший от русского копья. И вдруг она стала задыхаться: смрадный дух тлена разил уста, выедал очи, а над головой носился лишь один вороний гай. Княгиня закричала, чтобы подвели коня, но в поле никто не откликнулся, тем паче что голос ее утонул в птичьем крике. И лишь мертвые лежали перед ней!